Простая идея и понятное воплощение арт-парка «Таинственный лес» очень метко попадают в сердца тех, кто приезжает сюда на прогулку.
В это трудно поверить, но огромную лесную территорию, заваленную снегом и покрытую заполярной тьмой, могут привести в такой волшебный вид всего несколько человек. Да, костяк создателей Таинственного леса – это три друга: Олег, Григорий и Денис. Однажды за разговорами у костра родилась идея – создать в Кировске место, которое будет притягивать всех без исключения. И вероятно, у них это получилось. А добрым спутником в этом деле им стала полярная ночь, ведь все таинство происходит благодаря ей.
На вопросы отвечает Олег Иванов, один из создателей Таинственного леса.
Про идею
– Сезон заканчивается. Свет прибывает, а значит, все сложнее делать лес таинственным. Какие чувства ты сейчас испытываешь?
– Это одновременно чувство радости и немножко грусти. Радость, потому что у нас наконец-то появится немного времени для того, чтобы выдохнуть и проанализировать все, что происходило в этом сезоне. Каждый год всегда получается с трудом, но главное, что получается! А грустно от того, что зима, какой бы длинной она не казалась, снова заканчивается, снег тает, свет прибывает.
К весне лес, сухо выражаясь, приобретает нетоварный вид, скульптуры тают, становятся менее изящными, ну и свет. Таинственный лес, так сложилось, больше любят посещать в вечернее время, а в апреле, как мы знаем, темное время суток только ночью, световой день растет и растет. Картинка уже не та.
И кстати, как-нибудь мы попробуем поработать ночью и посмотрим, будет ли это востребовано. Пока у нас этот формат только в мыслях.
– Таинственный лес – это по сути снег, полярная ночь и немножко волшебства в виде скульптур и красивого освещения. Вот, казалось бы, идея довольно простая: лес, фонарики, зимняя сказка, но почему она так заходит людям?
– Я думаю, это связано с тем, что мы выбрали определенную художественную тему. Это тема, которая интересует абсолютно всех: все, что связано с загадками, с древними цивилизациями, с пришельцами, инопланетным разумом. Это волнует всех.
Если бы мы делали другую тему, например, Бабок Ёжек и Кощеев Бессмертных, тут был уже меньший процент заинтересованных людей. Хотя кто-то говорит, что здесь этих Бабок Ёжек не хватает, а кто-то говорит, что молодцы, что нет Бабок Ёжек. Потому что Бабки Ёжки – они везде, у нас в стране много арт-парков, оформленных в русском традиционном стиле. Архангельская и Вологодская область – ближайшие примеры. А мы от этого стиля решили отойти, как-то отличиться, нашли эту тему и считаем, что она-то как раз и является основной фишкой. Благодаря этой космической таинственности наш арт-парк пользуется огромной популярностью.
– Что будет, когда сезон закончится?
– Буквально сразу, как мы выдохнем, начнется подготовка к следующему сезону. Месяц мы отдохнем, но там будет работа другого рода. Например, налаживание контактов с художниками. Нужно будет понять, какие и сколько материалов нам будут нужны в новом строительном периоде. Затем заказать пиломатериалы, все это долго и непросто. Хотя в этом году, наверное, уже будет попроще, потому что сняты ограничения. А в том году у нас получилось так, что даже машина с пиломатериалами сюда не могла проехать без оформления электронного пропуска.
То есть после того, как мы закроемся, а это примерно начало апреля, мы будет заниматься подготовкой, чтобы в июне мы могли начать работать над новым сезоном.
– В новом сезоне будут новые художники и новые идеи?
– Да, у нас постоянно добавляются художники. В первый год был один человек, во второй – два-три. В этом году их было уже около десяти. И в этом году тоже хотим привлечь новых художников. С новыми техниками.
Вообще с одними и теми же художниками очень удобно работать, но парк требует привнесения нового. Будем искать.
– Твое самое любимое место в лесу?
– Весь комплекс – мое место силы, но в этом году забавляет мамонт! В первую очередь своей грандиозностью и очень реалистичной техникой. Нам его делал Ваня Локтюхин из железа и бетона. Если взять Россию, у нас всего пара мамонтов – в Якутии и в Магадане. В Якутии смешной и мультяшный, а у нас очень правдоподобный.
– И внушительных размеров. Мамонт выглядит пограндиознее некоторых городских монументов!
– Самое интересное, что эта скульптура простоит лет 200. Нас может уже здесь не быть, а мамонт еще будет стоять. Представь, произойдет природный катаклизм, а они останутся.
– Какой самый необычный отзыв вы получали от посетителей?
– Отзывов много, и в основном они классические: «Крутое исполнение», «Мы нигде такого не видели, даже за границей!», «Мы бывали там и там, но у вас намного круче, сделано все по-своему».
Больше всего меня поражают отзывы в виде вопроса: «А правда, что здесь приземлялись инопланетяне?». «Вот только вчера улетели», – приблизительно так я им и отвечаю! Люди верят в то, что они существуют, и вся наша идея подталкивает их к тому, что в мире есть место таинственному, неочевидному.
– А был перед глазами референс, когда вы все это задумали?
– В плане художественной идеи мы ни на что не равнялись, а в плане технического оснащения некоторой отправной точкой послужил пример Рускеалы. Это в Карелии, рядом с Сортавалой. Мы однажды туда съездили и увидели довольно интересный формат: создана некоторая инфраструктура, люди сами по себе гуляют, подсветочка, дорожки, и само место уникально. Этого уже достаточно для того, чтобы люди приезжали. За основу мы взяли такой формат. Но нам этого мало, нужно было художественное наполнение, и именно оно оказалось таким чисто нашим, нашей фишкой.
– Сколько людей создают лес?
– В среднем четыре человека.
– Серьезно? Кажется, что где-то за кадром еще человек двести…
– Абсолютно серьезно! Иногда это два человека, иногда восемь, но они уезжают, и остаёмся втроём — вчетвером. В этом году помимо нас троих были Ваня Локтюхин с Вадимом Полиным (Хабаровск) и творческая мастерская Кирилла Баира.
Про бизнес
– Сколько времени прошло от идеи до реализации? Сложно получить кусок леса?
– Нет, получить не сложно, но долго. Переписка с министерством природных ресурсов шла со скоростью: один вопрос и один ответ в месяц. Поэтому на документы ушло примерно два года, а потом аукцион.
– Были те, кто помог?
– Делали все сами, никто не поручался за нас. Когда у нас был диалог с министерством природных ресурсов, они делали запрос в администрацию о том, не противоречит ли наша идея интересам города или каким-то близлежащим крупным организациям, того же самого «Бигвуда». И я так понимаю, ответ тогда был в нашу пользу, поэтому все получилось.
– Инвесторов нет?
– Мы влияния не хотим. Хотим творческой и бизнесовой свободы.
Про рекорды и планы
– С какими результатами завершаете сезон? Есть новые рекорды?
– Этот год прошел для нас достаточно успешно. Несмотря на то, что были опасения по поводу сезона вообще в связи со всей этой ситуацией (локдаун – прим. ХФ), мы строились на полную катушку, вкладывались и финансово, и физически, не зная реальных перспектив. В этом году мы сделали даже больше, чем раньше: усилили темпы, и в итоге в этом году в этом нас посетило достаточно большое количество гостей. Рискнули, что называется!
– Каков рекорд за сезон по количеству гостей?
– Новогодние праздники – самые востребованные. В этот период приходилось трудно психологически, потому что в день к нам приезжали около тысячи человек.
Сложно назвать конкретные цифры за сезон, мы считаем в среднем по прибыли. Около восьми тысяч человек в новогодние праздники прошли. Наверное, около пятнадцати тысяч человек приехали за этот сезон.
– Сколько вы зарабатываете?
– Сколько мы зарабатываем, столько мы и вкладываем!)
– А прокормить команду?
– Ну, это не самое главное. Главное прокормить сам лес, оставить деньги на дальнейшее развитие. Арт-парк существует четвертый год, поэтому он как четырехлетний ребенок: вроде и ходить умеет, но его не отпустить еще. Его еще растить и растить.
– Что будет через 5 лет?
– Арендованный нами участок большой, четыре с половиной гектара, и мы пока только 30% от него охватили. Каждый год мы расширяемся, и в какой-то момент, это будет года через два, тематика начнет немного меняться.
Нет, это не значит, что мы будем здесь все ломать и переделывать. Просто в нашем лесу есть, грубо говоря, такая условная граница, за которой немного пойдет другая тематика. Так что отвечая на вопрос, могу только сказать, что мы точно станем больше. И разнообразнее.
– Есть идея сделать лес круглогодичным?
– Хотели даже уже будущим летом. Но боюсь, что этим летом может не получиться. А вот на следующий год планируем с вероятностью в 99 процентов запустить летние и осенние программы. Концепция уже есть. Это будет организованный туризм.
– «Корпоратив» здесь можно будет провести?
– Может быть, почему нет!
Про север и перспективы
– Ты, как и многие, в свое время мог укатить в Питер или Москву? Почему не уехал?
– Укатывал и вернулся. Как у большинства здешней молодежи, у меня тоже были мысли уехать в Санкт-Петербург. Однажды я собрался и сделал это. Но быстро понял, что сделал что-то не то. Апрель. Я сижу в сером Петербурге, а ребята там катаются на сноуборде. Там горы, а я тут иду на какую-то непонятную работу в «Метрострой», в подземку, что-то строить – уныние. На севере все близко: красота, природа, горы. Если бы не было гор, то да, можно было бы поменять место. А так, Хибины держат!
– Как думаешь, какие у севера шансы?
– Перспективы у города огромные, но для того, чтобы все хорошо работало, Кировску нужно поработать. От серости нужно избавляться. Серость города больше всего напрягает.
Туризм в Кировске нужно развивать не с сувенирной продукции, это все-таки то, что идет после туризма, его следствие. В первую очередь надо заняться внешним обликом города. Спортивная инфраструктура, я считаю, развивается вполне хорошо, активно: склоны, подъёмники и так далее. Но самому городу не хватает красок, света, оформления, больше адекватных художественных вещей, арт-объектов.
Я считаю, что недостаточно наши горы видны. Горы я бы подсветил, чтобы, когда въезжаешь в город, все Хибины были видны в темноте!
– За что ты любишь север и что не нравится в севере?
– Сложный вопрос. Я здесь живу, и этим все сказано. Это место мной выбрано. В севере мне нравится все! Что может не нравиться в природе?
Хибинский фрирайтер
